Нам больше нравится хотеть, чем получать. В принципе, если награда бли

Нам больше нравится хотеть, чем получать. В принципе, если награда близко, то можно её вообще не давать. Если она вот-вот, но нет, то человек и так будет счастлив. Потому что так работает система вознаграждений в нашем организме. 

Зачем вообще нужен дофамин? Есть 3 гипотезы:

1. Дофамин для удовольствия. Получили = кайф. Не получили = нет кайфа.

Проверяем
— У крыс нейротоксином убирали 99% дофаминовых нейронов. Они должны были перестать чувствовать удовольствие. Но когда им в рот капали сладкую воду, их мимика показывала такое же удовольствие, как и у здоровых крыс. 

То есть чувствовать удовольствие можно и без дофамина. 

— Другим крысам, наоборот, искусственно повышали уровень дофамина (например, иголкой в мозг). Сладкая вода должна была стать для них ещё вкуснее. Но их мимика удовольствия не усиливалась. Дофамин сам по себе не усиливает удовольствие. 

— По людям — пациенты с болезнью Паркинсона (у них дефицит дофамина) оценивают вкус сладкой еды как такой же приятный, что и здоровые люди. 

2. Дофамин для обучения. Он не для удовольствия. Он для того, чтобы закрепить результат. Такая молекула-учитель. Если вы получили больше, чем рассчитали — держите дофамин, молодец, повторяйте так почаще. Меньше, чем ожидали — штраф. Получили ровно столько, сколько предполагали — всё ок, но это не хорошо. 

— Взяли генетически модифицированных мышей, которые вообще не могут производить дофамин. По гипотезе обучения, они не должны были ничему учиться. Однако эти мыши были способны научиться предпочитать поилку с сахаром поилке с водой. Вывод: новое обучение о награде может происходить и без дофамина. 

— В следующем опыте другие мутантные мыши у которых, наоборот, постоянно повышен уровень дофамина. Но они обучались новым задачам (например, нажимать на рычаг за еду) с такой же скоростью, как и обычные мыши. Дофамин — не учитель.

3. Дофамин для мотивации. «Хочу!». По ней дофамин делает определённые штуки (предметы, людей, места) привлекательными и желанными. Это система, которая заставляет нас чего-то страстно хотеть и к этому стремиться.

— Мыши без дофамина могли научиться, где награда, но они не стремились к ней. У них не было мотивации, они ничего не хотели, только лежать и деградировать. Как только им восстанавливали дофамин, они тут же использовали свои знания и бежали к награде. 

— Мыши с избытком дофамина демонстрировали сверхсильное «хотение». Они работали за награду усерднее, бежали к ней быстрее и не отвлекались. 

Тогда почему после обучения дофамин важен? Потому что если вы чему-то удачно научились, дофаминовая система не закрепляет знание, а хочет ещё. Потому что мозг нашёл, как что-то там намутить. И оно прикольное. Пускай мутит ещё! Хочу!

Ключевой эксперимент:
— Записывали активность нейронов в выходной структуре системы вознаграждения (вентральный паллидум), чтобы посмотреть, какой именно сигнал усиливает дофамин.
— Крысу обучали, что есть два последовательных сигнала (гудок, потом щелчок), после которых она получит сахар.
— Гудок — сигнал для обучения, после него пауза, потом сахар.
— Щелчок прямо перед сахаром — прям за секунды до сахара. Сигнал вызывает максимальное нетерпение и стремление. Это сигнал «хотения».
— Сам сахар — награда. Это концентрат удовольствия.

Когда крысам повышали уровень дофамина, активность нейронов многократно усиливалась в ответ только на щелчок. Активность в ответ на гудок и сам сахар почти не менялась.

А это уже теория зависимости. Зависимость — это болезнь системы «хочется», а не системы «нравится».

Игромания, компульсивное переедание, шопоголизм, бухлишко и всякое другое — это может быть результатом сенсибилизации системы «хочется» из-за очень сильных нехимических стимулов у уязвимых людей. Пациенты с болезнью Паркинсона, принимающие лекарства, стимулирующие дофамин, иногда развивают патологическую тягу к азартным играм, шопингу или сексу. И это болезнь. 

-- 
Вступайте в ряды Фурье! Кот, живущий на мясокомбинате, постоянно боится, что его кастрируют. Потому что ну не может быть всё так хорошо!